За последние несколько лет Центральная Азия оказалась в центре мирового внимания из-за изменения глобального баланса сил. Ослабление влияния США в Евразии и агрессивная политика России по отношению к Украине привели к значительным геополитическим сдвигам в регионе. Своими идеями по данному вопросу поделились Дженнифер Б. Муртазашвили и Темур Умаров для Carnegie Endowment.
Фото: Geopolitical Monitor
Геополитические изменения и их влияние на Центральную Азию
Центральная Азия сталкивается с серьезными геополитическими сдвигами в последние годы. Крупные мировые кризисы, такие как ухудшение отношений между США и Китаем и последовавшие торговые ограничения, возвращение талибов к власти в Афганистане и полномасштабное вторжение России в Украину, потрясли регион.
Наблюдатели предсказывали, что эти события окажут разрушительное воздействие на стабильность Центральной Азии или даже приведут к дестабилизации давних режимов в этом регионе. Однако ни один из этих катастрофических сценариев не воплотился в реальность. Несмотря на это, многие по-прежнему воспринимают Центральную Азию как уязвимый и хрупкий регион.
Что упускается в большинстве анализов, так это возросшее влияние, которое страны региона приобрели в управлении своей судьбой. Этот регион больше не является ареной новой «Большой Игры» и не представляет собой «чей-то задний двор».
Уверенность Центральной Азии на мировой арене
Вместо того чтобы стоять в стороне и надеяться на защиту со стороны крупных держав, страны Центральной Азии проявляют самостоятельную уверенность. Страны, такие как Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан, не являются беззащитными игроками. Напротив, они активно демонстрируют, что обладают собственными ресурсами и возможностями для воздействия на крупных мировых игроков. Эти государства, показывая себя активными и уверенными участниками глобальных процессов, решают сложнейшие геополитические задачи, используя свои позиции в мире.
Афганистан как новая возможность
После вывода американских войск из Афганистана в августе 2021 года аналитики предсказывали, что Центральная Азия столкнётся с серьёзными вызовами. Опасения касались потенциального потока беженцев, который мог бы перегрузить ресурсы региона, а также дестабилизации в результате деятельности исламистских экстремистов и роста наркотрафика. Парадоксально, но вывод американских войск привёл к стабилизации региона, по крайней мере на данный момент.
Прошло уже три года с тех пор, как талибы пришли к власти в Афганистане, но в мире этому уделяется мало внимания. Тем не менее, страны Центральной Азии оказались в авангарде выработки уникальных дипломатических и экономических инструментов взаимодействия с талибами.
Узбекистан активно продвигает дипломатические усилия по взаимодействию с правительством талибов, стремясь к конструктивному сотрудничеству. Ташкент оказывает гуманитарную помощь, обещает инвестиции и уже провел самую крупную международную конференцию с участием представителей талибов. В августе 2024 года премьер-министр Узбекистана Абдулла Арипов стал самым высокопоставленным чиновником, посетившим Афганистан под управлением талибов.
Кроме того, Узбекистан прилагает усилия по организации переговоров между США, талибами, Россией и другими игроками для обсуждения будущего Афганистана. Хотя стратегия Ташкента в большей степени направлена на региональную интеграцию и экономические аспекты, Узбекистан заявляет, что не признает правительство талибов, пока оно не станет более инклюзивным. Тем не менее, страна добилась того, что узбекоязычное меньшинство в Афганистане продолжает получать образование на родном языке и оказывает давление на талибов, чтобы школы для девочек оставались открытыми на севере Афганистана.
Несмотря на опасения по поводу долгосрочной стабильности Афганистана при талибах, страны Центральной Азии продолжают активно сотрудничать с этой страной в надежде способствовать её экономическому росту и снизить угрозу со стороны таких группировок, как Исламское государство-Хорасан.
Например, Казахстан снял талибов со списка экстремистских организаций и провёл крупный бизнес-форум с афганскими представителями. Кыргызстан и Туркменистан поддерживают регулярные официальные встречи с талибами, а Таджикистан, хотя и не признал эту группу, продолжает поставлять Афганистану электроэнергию, несмотря на неоплаченные счета.
Россия использовала страх перед терроризмом, чтобы укрепить свою роль гаранта безопасности в Центральной Азии, регионе, который Москва по-прежнему считает своей «ближней зарубежью». Россия использовала обеспокоенность возможными экстремистскими угрозами из Афганистана для поддержания военного присутствия в регионе. На сегодняшний день Москва имеет базы в Таджикистане и Кыргызстане, а также значительную инфраструктуру в Казахстане.
Москва утверждает, что такое присутствие необходимо из-за слабости вооруженных сил Центральной Азии. Однако за последние годы стало очевидно, что и Россия сталкивается с серьёзными трудностями в борьбе с терроризмом.
Самый смертоносный теракт в России за последние два десятилетия, произошедший в марте 2024 года в Москве, частично стал возможен из-за того, что российские спецслужбы были заняты подавлением так называемых «цветных революций», вместо того чтобы сосредоточиться на реальных угрозах.
Однако, несмотря на сотрудничество с талибами, не всё гладко. Талибы начали строительство спорного канала Кош Тепа, который отводит воду из реки Амударья, что вызвало недовольство Ташкента. Также, с приходом талибов к власти, Узбекистан и Таджикистан впервые столкнулись с ракетными атаками со стороны Афганистана. Однако ожидаемой волны терроризма пока не произошло.
Влияние войны в Украине
Наблюдатели также прогнозировали, что полномасштабное вторжение России в Украину в феврале 2022 года заставит страны Центральной Азии встать на чью-либо сторону. Как и в случае с захватом власти талибами в Афганистане, эта логика предполагала, что пять государств региона будут вынуждены поддержать Кремль или же столкнуться с санкциями и изоляцией. Однако и эти предсказания не сбылись.
Вопреки ожиданиям, ни одно государство Центральной Азии открыто не поддержало агрессию России. Более того, некоторые страны даже высказались против вторжения. В марте 2022 года тогдашний министр иностранных дел Узбекистана Абдулазиз Камилов стал первым центральноазиатским чиновником, который призвал к немедленному прекращению огня в Украине, подтвердил суверенитет этой страны и отказался признать независимость Донецкой и Луганской республик.
Неожиданным для многих стало и то, что Казахстан также признал суверенитет Украины и отказался признавать Донецк и Луганск. Это было особенно удивительно, учитывая, что всего за несколько недель до этого, в январе 2022 года, президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев призвал российские войска вмешаться для подавления внутренних беспорядков в стране. Эти беспорядки, как казалось, были организованы союзниками бывшего президента Нурсултана Назарбаева. Токаев не изменил свою позицию и на Петербургском международном экономическом форуме в июне 2022 года, где заявил об этом публично перед Владимиром Путиным.
Казахстан продемонстрировал свою независимость не только в риторике, но и в действиях. Страна направила гуманитарную помощь Украине, запретила российскую военную пропаганду, отменила проведение военного парада в честь Дня Победы 9 мая и разрешила антивоенный митинг в Алматы. В ответ Россия вновь заявила, что «Казахи никогда не имели государственности», повторив слова Владимира Путина 2014 года.
Роль советского наследия
Важным моментом является и изменение риторики относительно советского наследия. Центральная Азия всё больше рассматривает советский период не с точки зрения коммунизма, а через призму российского империализма. В последние два года официальные речи, посвящённые жертвам политических репрессий, стали обычным явлением. Президент Узбекистана Шавкат Мирзиеев в августе 2023 года начал своё выступление на 31-й годовщине независимости страны с упоминания таких жертв.
Его дочь Саида, заместитель в его администрации, во время своего визита в Казахстан выступила с откровенной речью, подчеркнув досоветскую среднеазиатскую интеллигенцию, которая стремилась «освободить наши народы», но была подавлена.
Она сказала:
«Мы начинаем реализовывать их идеи и поднимать просвещение и образование до уровня, о котором они мечтали».
С тех пор архивы в Казахстане и Узбекистане начали открывать документы о политических репрессиях, а лидеры региона активно пересматривают советские нарративы. Например, в Узбекистане эксгумируются дела узбекских политических заключённых. В Бухаре планируется открытие нового музея, посвящённого движению джадидов. Казахстан, со своей стороны, в сентябре 2023 года рассекретил более 2,4 млн архивных дел о репрессиях с 1929 по 1956 год.
Высший суд Узбекистана посмертно реабилитировал тысячи политических заключенных советской эпохи, а новый музей в честь движения Джадидов собирается открыться в Бухаре позднее в 2024 году.
«Даже Кыргызстан, более осторожный и пророссийский при президенте Садыре Жапарове, активно работает над раскрыть правду о политических заключенных и жертвах репрессий. Аналогичным образом, предпринимаются усилия по продвижению национальных языков и избавлению от советского лингвистического наследия, несмотря на то, что Россия считает это деликатным вопросом», — пишут Дженнифер Б. Муртазашвили и Темур Умаров.
Региональное сотрудничество: влияние на международное сотрудничество
Одним из способов, с помощью которых Центральная Азия стремится противостоять влиянию России, Китая и других внешних игроков, является укрепление регионального сотрудничества.
«Лидеры стран региона понимают, что по отдельности они могут быть слишком слабыми, чтобы эффективно противостоять более крупным соседям, однако, объединившись для решения конкретных экономических и политических вопросов, они могут стать гораздо более значимой силой», — размышляют аналитики Carnegie Endowment.
Однако объединение — это сложная задача, поскольку на протяжении долгого времени отношения между странами Центральной Азии оставались холодными. Это один из немногих регионов мира, в котором нет организации, подобной Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН).
На протяжении большей части периода после обретения независимости сотрудничество между государствами Центральной Азии носило преимущественно эпизодический характер. Ситуация начала изменяться после смены власти в Узбекистане в 2016 году, но особый толчок этому процессу придала война в Украине. Региональные лидеры осознали необходимость в развитии новых партнёров для диверсификации и уменьшения своей зависимости от России и Китая.
В настоящее время лидеры Центральной Азии регулярно собираются для обсуждения актуальных вопросов, что резко контрастирует с ситуацией, которая наблюдалась всего несколько лет назад. Их последняя встреча, прошедшая в Астане в августе 2024 года, стала значимым событием: впервые лидеры предложили дорожную карту по региональной интеграции. Примечательно, что президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев выступил за более тесное сотрудничество в таких чувствительных областях, как оборона и безопасность.
Война в Украине и контроль талибов над Афганистаном не изолировали Центральную Азию. Напротив, эти события стали катализатором для усиления отношений региона с крупными мировыми державами. Лидеры стран региона, действуя как единый блок "C5", посетили Пекин, Берлин, Брюссель, Москву, Нью-Йорк и Сиань. В свою очередь, международные лидеры также начали чаще посещать этот регион. Например, в 2022 году Владимир Путин посетил все пять государств Центральной Азии, Си Цзиньпин побывал здесь дважды с февраля 2022 года, Эммануэль Макрон стал вторым президентом Франции, посетившим Центральную Азию, а Олаф Шольц, канцлер Германии, планирует визит в сентябре 2024 года.
В целом страны Центральной Азии смогли значительно укрепить связи с международными партнёрами, которые зачастую противостоят друг другу на мировой арене. Регион избежал необходимости делать однозначный выбор в пользу одной из сторон и вместо этого создал среду, в которой даже противоречащие друг другу государства могут сосуществовать. Центральная Азия превратила кризисы в возможности для сотрудничества на условиях «win-win».
Внутренние угрозы
Несмотря на демонстрацию уверенности на международной арене, последние три года показали, что самые серьёзные угрозы политической стабильности региона исходят изнутри, а не извне. Внутренние уязвимости представляют наибольший риск для долгосрочного мира в регионе.
Рост национализма сопровождался усилением заявлений о суверенитете. Это трагически проявилось в первом межгосударственном конфликте в Центральной Азии: в результате серии вооружённых столкновений между Таджикистаном и Кыргызстаном в апреле 2021 года и сентябре 2022 года погибли сотни людей.
Возросшая политизация общества и готовность бросать вызов авторитарным правительствам — ещё одна важная тенденция. Это особенно ярко проявилось в январе 2022 года в Казахстане, в Каркалпакстане летом 2022 года и в Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана в 2022 и 2023 годах. Прошли столкновения, в результате которых погибли сотни людей.
Всё больше граждан Центральной Азии требуют от своих правительств большей ответственности, чем когда-либо прежде. Уличные протесты часто подавляются властями, и интернет стал относительно безопасной платформой для выражения мнений граждан и оказания давления на лидеров, даже в вопросах внешней политики.
Хотя лидеры региона продемонстрировали исключительное мастерство в управлении сложными дипломатическими кризисами, они не проявили такой же гибкости во взаимоотношениях со своими народами. Именно эти внутренние динамики — а не терроризм, талибы или Россия — могут стать самой серьёзной угрозой для стабильности и процветания в регионе.
Комментарии (0)