Напряженная ситуация между Азербайджаном и Россией имеет три ключевых последствия для государств Центральной Азии:
- Укрепление акцента Баку на сотрудничестве в рамках Организации тюркских государств, особенно в сферах логистики и цифровизации.
- Смена фокуса России с азербайджанского участка западной ветви Международного транспортного коридора «Север–Юг» на маршрут, проходящий через страны Центральной Азии и далее в Иран и Афганистан.
- Стремление Европейского союза закрепить своё влияние на Южном Кавказе для обеспечения надёжного доступа к Центральной Азии, в особенности к её ресурсам, чтобы эффективнее конкурировать с Китаем.
Хотя традиционно тесные экономические связи между Азербайджаном и Россией будут побуждать обе стороны к примирению и последующей нормализации, текущий уровень напряжённости потребует времени для разрешения. За этот период могут произойти значительные изменения, которые окажут прямое влияние на государства Центральной Азии.
От «образцового партнёрства» к открытому противостоянию
До нынешнего лета российские аналитики часто представляли отношения с Азербайджаном как одни из самых гладких среди постсоветских стран. Обе стороны расширяли торговлю, сотрудничали в сфере безопасности и, как правило, были едины в стремлении ограничить вмешательство Запада во внутренние дела. Однако атмосфера резко изменилась всего за несколько недель после смерти двух братьев азербайджанского происхождения в полицейском участке Екатеринбурга. В более широком смысле конфликт восходит к трагической авиакатастрофе самолета AZAL, летевшего по маршруту Баку–Грозный, в городе Актау. По мнению экспертов, Россия не принесла должных извинений.
В ответ Азербайджан задержал несколько граждан России, провёл проверку офиса агентства Sputnik, отменил запланированные российские культурные мероприятия и занял более критическую позицию в отношении Москвы на государственном телевидении. Эти события повлекли за собой три ключевых последствия:
- Внутренний аспект – сохранение национального единства на фоне отступления карабахского вопроса и роста внешнего давления.
- Внешний сигнал – демонстрация Западу и бывшим советским республикам, что Азербайджан не является сателлитом России, а проводит самостоятельную внешнюю политику.
- Рычаг давления – подчёркивание того, что влияние России на Южном Кавказе претерпело значительные изменения после войны 2020 года и конфликта на Украине.
В результате складываются отношения, которые обе столицы продолжают называть «стратегическими», но при этом относятся друг к другу с недоверием, невиданным со времён 1990-х годов. Это напряжение уже влияет на экономическую географию, транзитную дипломатию и соперничество великих держав далеко за пределами Каспия — прежде всего в Центральной Азии.
Почему география снова стала важна?
В азербайджанском языке существует выражение “Könül coğrafiyası”, что в буквальном переводе означает «география сердца» или «карта души». Это поэтическое выражение обозначает внутренний эмоциональный мир человека — чувства, воспоминания, привязанности и «места» в сердце, где живут дорогие люди и воспоминания. Для Азербайджана страны Центральной Азии являются частью его Könül coğrafiyası. На данном этапе географическая близость Азербайджана, расположенного на Южном Кавказе, и государств Центральной Азии создаёт возможность для сближения двух регионов и развития евразийской связности.
2.1 Ускоренный тюркский вектор
Некоторые правительства Центральной Азии уже давно рассматривают возможность более тесного тюркского сотрудничества в таких сферах, как торговля, транспорт и цифровая взаимосвязанность. Недавний конфликт между Москвой и Баку придал этим планам чёткую геополитическую мотивацию. Как до, так и сразу после кризиса, чиновники региона вновь подтвердили приверженность проектам, опирающимся на западноориентированные транзитные коридоры через Азербайджан:
Срединный коридор – объёмы грузоперевозок выросли на 63% в 2024 году, достигнув 4,1 млн тонн за первые 11 месяцев. В 2025 году маршрут нацелен на перевозку как минимум 50 000 стандартных контейнеров, поскольку грузоотправители стремятся избежать рисков, связанных как с российской территорией, так и с узкими местами Суэцкого канала.
«Зелёный энергетический коридор» – в июле стартовал «Союз зелёного коридора», который планирует прокладку подводного кабеля мощностью 1 ГВт от ветропарка в Актау (Казахстан) до Баку, далее – под Чёрным морем до Румынии и Венгрии, напрямую подключая возобновляемые источники Центральной Азии к энергетической сети ЕС к концу 2029 года.
Товарообмен энергоресурсами – пока Кремль занят другими вопросами, SOCAR и «КазМунайГаз» возобновили переговоры о расширении нефтяной переправы Актау–Баку с нынешнего уровня в 1,5 млн тонн в год до проектной мощности в 10 млн тонн в год. Туркменистан, в свою очередь, рассматривает параллельную схему экспорта газа в виде электроэнергии.
На встрече в мае 2025 года между председателем правления «КазМунайГаз» Асхатом Хасеновым и президентом SOCAR Ровшаном Наджафом стороны подтвердили приверженность расширению транспортировки нефти по маршруту Актау–Баку–Джейхан. Также ведутся переговоры о запуске казахстанской нефти по трубопроводу Баку–Супса, способному транспортировать до 5 млн тонн нефти в год. Однако для достижения реальных результатов Казахстану необходимо расширить свой танкерный флот для перевозки нефти через Каспий.
В политическом плане все три инициативы опираются на Организацию тюркских государств (ОТГ), которую президент Алиев называет «нашей первой семьёй». Для некоторых президентов Центральной Азии ОТГ предоставляет безопасную многостороннюю платформу для углубления сотрудничества с Баку (и, косвенно, с Анкарой), которая не вызывает немедленного раздражения в Москве, в отличие от инициатив НАТО или ЕС.
2.2 Коридор Север–Юг: восточный поворот
Международный транспортный коридор «Север–Юг» (МТК) был задуман как три ветви, сходящиеся в районе Персидского залива. Западная ветвь, проходящая из Азербайджана в иранский порт Астара, остаётся наиболее прямой, но сейчас несёт политические риски из-за отсутствия «красных линий» между Ираном и Израилем — взаимные удары возможны в любой момент. Российские железнодорожные операторы тихо переключают грузы на восточную ветвь (Казахстан–Туркменистан–Иран), доля которой во всём контейнерном трафике МТК выросла с 67% в 2022 году до 78% в 2024 году.
Для Центральной Азии это означает два последствия:
Выигрыш в сфере жёсткой инфраструктуры. Тегеран и Москва имеют все основания совместно финансировать модернизацию железных дорог в Казахстане и Туркменистане, а также развитие паромной линии Туркменбаши–Баку для обеспечения избыточности маршрутов. Казахстан уже включил этот маршрут в свою стратегию «Сухой порт – Индийский океан», а Ашхабад рассматривает его как рычаг для разблокировки экспорта газа через иранскую трубопроводную сеть.
Возвращение афганского варианта. В связи с нестабильностью западной ветви Россия и Узбекистан возродили проект строительства трансафганской железной дороги из Термеза к портам Пакистана – Карачи и Гвадару. При условии (а это пока всё ещё большое «если»), что будут обеспечены гарантии безопасности, узбекские и казахстанские экспортеры смогут сократить время доставки груза в Южную Азию и к Персидскому заливу на десять дней, тем самым диверсифицируя маршруты.
Восточные маршруты включают транзит через территорию стран Центральной Азии.
Другими словами, каждый километр, проходящий в обход Азербайджана, привлекает новые инвестиции и стратегическое внимание к территории Центральной Азии.
2.3 Брюссель смотрит на восток через Кавказ
Европейский союз воспринимает нарастающее напряжение между Азербайджаном и Россией одновременно как тревожное развитие и как стратегическую возможность для расширения своего влияния в регионе Южного Кавказа. Выделяются три направления:
Осуждение действий России. ЕС открыто осудил действия России в отношении этнических азербайджанцев. Посол ЕС в Азербайджане Петер Михалко осудил сообщения о «насилии, пытках и бесчеловечном обращении с этническими азербайджанцами в России, приведших даже к смертям, со стороны российских сил безопасности».
Плата за установление связей. Анализ показывает, что укрепление сотрудничества как с Арменией, так и с Азербайджаном может «обеспечить ЕС надёжный доступ к Южному Кавказу, Центральной Азии и Китаю» по альтернативным транспортным маршрутам. С 2022 года Европейский банк реконструкции и развития утвердил более 350 миллионов евро в виде транспортных займов для стран Южного Кавказа.
Рост мягкой силы. Язык прав человека, ранее применявшийся исключительно к Баку, смягчена в пользу посланий о необходимости обеспечения энергетической безопасности. Тем временем программы ЕС по разминированию и углеродной корректировке границ теперь официально объединяют Азербайджан с центральноазиатскими «партнёрами на передовой».
Центральная Азия выигрывает дважды:
Во-первых, как незаменимый участок любого сухопутного моста от Кавказа до Китая. Во-вторых, как «колеблющийся» регион, играющий ключевую роль в более широком соперничестве между Брюсселем и Пекином. Чем более неопределённой выглядит позиция России в Баку, тем убедительнее аргумент ЕС в пользу того, чтобы рассматривать Центральную Азию как самостоятельного, а не второстепенного партнёра.
Заключение: коридоры для Центральной Азии
Конфликт между Азербайджаном и Россией ещё может утихнуть, поскольку обе стороны экономически зависят друг от друга, но психологический порог уже пройден. Для государств Центральной Азии вывод очевиден: диверсификация означает устойчивость. Будь то через расширенное сотрудничество с Южным Кавказом, альтернативные маршруты МТК (коридора «Север–Юг») или углублённое взаимодействие с ЕС — регион активно превращает очередной геополитический шок в конкретные инфраструктурные и дипломатические возможности.
В этом процессе Центральная Азия перестаёт быть пассивным наблюдателем за кавказскими делами — она становится активным игроком, чьи железные дороги, энергетические кабели и внешнеполитические решения всё больше подтверждают её статус субъекта, а не объекта международной политики.
Элданиз Гусейнов, колумнист Daryo
Комментарии (0)